Сущность христианской нравственности

[Atmel]

И не нужно говорить, что Церковь искусственно создает грехи, а потом от них же избавляет. Наша современная жизнь глубоко порочна, не зависимо от того списка грехов, по которому мы готовимся к исповеди.

Нужно говорить. Вы правы в том, что атмосфера потребительства и гедонизма не способствует нормализации психологии людей, однако мы испытываем реактивные последствия той ханжеской, по сути противочеловеческой и лживой морали, которую долгое время культивировали христианские идеологи. На первый взгляд христианская мораль человеколюбива, однако это мнение поверхностное. Христианское отвращение на человеческое естество воспитывает в человеке скрытое презрение к человеку как таковому, так как человек неотделим от своей "земной" природы. Возникающее при этом лицемерие не ускользает ни от одного подростка, а это приводит к падение уважения к официальной нравственности, как таковой. В этом состоит одна из основных причин, по которой подросткам свойственно формировать свои субкультуры по принципу протеста по отношению к проповедуемым им взрослыми моральным ценностям вообще.

Впрочем, это относится отнюдь не только к христианству. Если мы сравним между собой даосизм и конфуцианство, то увидим явные параллели между установками христианства и конфуцианства. Конфуцианство ставит своей целью обуздать "природу" человека и направить ее в общественно значимое и допустимое русло, хотя в этом своем стремлении заходит слишком далеко, настолько, что тонкие поземные ручейки человеческих влечений уже не находят себе путей нормальной сублимации.

Но если конфуцианство ориентируется на рациональное решение проблемы поведения личности в коллективе, то христианская мораль являет собой в этом смысле естественные реакции вымученной, обездоленной, полной патологических фрустраций, личности. Она продолжила собой те традиции, из которых, собственно, и возникла. Между синоптическими евангелиями и кумранскими писаниями ессеев наблюдаются явные параллели, причем часть так называемой «нагорной проповеди» содержит определенный полемический акцент, направленный против некоторых положений ессейства. На родство ессейских писаний и христианских указывают и некоторые традиционные для первых словооборотов – «сыны света», «соль земли» и т.д., а также преувеличенное даже по сравнению с фарисейским ожидание «грядущего мессии».

[Atmel]

Но что представляла собой ессейская нравственность? В ессействе было два направления, одно из которых ориентировалось на изоляцию от остального общества, не призывало в свои ряды женщин, было предельно аскетично и практиковала целибат. Другое направление – несколько более либеральное, однако и оно тоже противопоставляло себя даже фарисейской идеологии.

Таким образом, христианство наследовало самые античеловечные по своей природе черты ессейства, и это неудивительно – ведь как минимум в течении нескольких первых десятилетий адептами «назорейской ереси» были представители самых низших слоев населения, нищие, больные, калеки, проказные, которые были не в состоянии найти себе отраду в формах естественного существования. Единственным способом психологической защиты в таких условиях становится практика отвращения к естеству.

Можно приводить отдельные примеры заявлений обветшалых и прежде никому неизвестных церковных иерархов, срочно найденных на запыленных полках для оправдания христианского ханжества. Можно вспомнить, что христианское духовенство освящает брачный обряд, однако это всего лишь адаптация изначально противоестественной христианской идеологии к общественным требованиям – иначе бы христианство не смогло распространиться и разделило бы судьбу манихейства.

Что же такое типично христианская душа?

Это, прежде всего, в высокой степени фрустрированная личность, которая нашла себе вынужденную отраду в «потустороннем». Покажем это характерным примером.

[Atmel]

Самый влиятельный богослов раннего христианства испытал в юности страстную дружбу к своему ровеснику и бывшему соученику, которой посвящены самые яркие и человечные страницы «Исповеди».

«Что же доставляло мне наслаждение, как не любить и быть любимым? Только душа моя, тянувшаяся к другой душе, не умела соблюсти меру, оставаясь на светском рубеже дружбы; туман поднимался из болота плотских желаний и бивший ключом возмужалости, затуманивал и помрачал сердце мое, и за мглою похоти уже не различался ясный свет привязанности» (И. II, 2, 9).

Внезапная смерть повергла Августина в отчаяние: «Какой печалью омрачилось сердце мое! Куда бы я ни посмотрел, всюду была смерть. Родной город стал для меня камерой пыток, отцовский дом – обителью беспросветного горя; все, чем мы жили с ним сообща, без него превратилось в лютую муку. Повсюду искали его глаза мои, и его не было. Я возненавидел все, потому что нигде его нет, и никто уже не мог мне сказать: «Вот он придет», как говорили об отсутствующем, когда он был жив… Только плач был мне сладостен, и он наследовал другу моему в усладе моей» (И., IV 4, 9)

Однако боль утраты не убила привязанности к жизни. Как же могло случиться, что я, его второе «я», жив, когда он умер? Ведь «моя душа и его душа были одной душой в двух телах» (И., IV, 6, 11).
В позднейшем примечании Августин осудил этот крик души как «фривольную декламацию».

От отчаяния Августин погружается с головой в манихейство, но оно оказавается слишком душным для его страстной натуры. И он всем своим существом отдается христианству.

Это тот самый Августин, которого православная Церковь особо почитает как Августина Блаженного, но с которым связаны наиболее жестокие преследования еретиков в IV – V веках. В борьбе с донатизмом и пелагианством – христианских течениями – он выступил как сторонник принуждения и даже насилия в делах веры, стал инициатором союза церкви и государства в преследовании тех, кто упорствовал в своих заблуждениях. Он оправдывал необходимость инквизиции, полагал, что лучше обречь еретиков на страдания на земле и применение к ним пыток и казней), чем на мучения после смерти. Так формировалась теория, обосновывающая принуждения инакомыслящих, свойственная не только западной церкви, но и в восточной тоже.



Ослабление христианской монополии на духовную жизнь общества не привело к значительной нормализации общественной морали. Остался неискоренимый ханжеский душок, которым пропиталась западная культура. И при этом дефиците здоровой нравственности стали реактивно появляться новые идеологии человеконенавистничества, самой чудовищной из которых стал германский фашизм. Именно наследию христианства он обязан своему появлению. И пока христианский душок остается в нашем общественном подсознании, мы не будем в состоянии формировать здоровую нравственность в обществе.

[farmazon]

И пока христианский душок остается в нашем общественном подсознании, мы не будем в состоянии формировать здоровую нравственность в обществе.

как иллюстрация
В Новгородской области брат убил брата. Они поспорили, кто из Чудотворцев лучше запечатлен на иконе
Старорусский районный суд Hовгородской области вынес обвинительный приговор мужчине, который убил ножом своего двоюродного брата, передает "Интерфакс". Особую пикантность в эту историю привносит причина ссоры, происшедшей в одном из местных сел. Как рассказали в суде, ссылаясь на заявление осужденного, у мужчин возникли разногласия по поводу того, "какая из икон по Святому писанию сильнее - Василия Чудотворца либо Hиколая Чудотворца".
Суд приговорил 38-летнего Василия Закреничного к девяти годам и восьми месяцам лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

http://newsru.com/russia/16apr2008/spor.html

[Рюрик]

атмосфера потребительства и гедонизма не способствует

попрошу ГЕДОНИЗМ не трогать!