Интересно сообщение Варрона (11, VI, 24), относящееся к празднованию Ларенталий, учрежденных, согласно традиции, в честь Акки Ларенции: на ее могиле на Велабре приносили в жертву богам Манам рабов. У Макробия (Sat., I, 7) говорится, что долгое время богам Диту и Сатурну по оракулу посвящались люди. Однако Геркулес заменил человеческие жертвоприношения в честь Дита приношением человеческих изображений, а в честь Сатурна, истолковав в изречении оракула слово fwia как lumina, — зажжением восковых свечей. О принесении детей в жертву богине Мании, матери Ларов, сообщает тот же Макробий (Sat.. I, 7). Ссылаясь на Альбина Цецину, он говорит, что это было запрещено, но восстановлено Таркинием Древним. Обычаем убивать «лишних» девочек справедливо объясняет Э. Перуцци [70] ограничение женских имен в форме числительных порядковым Quatra. Ромулу приписывается, как уже отмечалось выше, установление воспитывать детей, достигших трех лет, за исключением явных калек, что должно быть удостоверено свидетельством пяти соседей (Dionys., II, 15; Cic. leg. Ill, 8, 19; XII tab.. IV, 1).
В позднем Риме исполнялись аргейские обряды. Перечисление 24 мест аргейских святилищ дано Варроном (11, V, 45—54). Он же описал эти обряды, относя их происхождение к аргивянам, т. е. к ахейским грекам, прибывшим в Италию с Геркулесом. Состояли они в том, что ежегодно 24 или 27 человекоподобных чучел, изготовленных из соломы, сбрасывались со свайного моста жрецами (11, V, 45; VII, 44). Об обычае бросать в Тибр соломенные изображения людей весталками сообщает Павел Диакон (Argeos). Обряд сбрасывания человеческих изображений в реку связывает с Геркулесом и Макробий (Sat., I, 11). Одно из объяснений состоит у него в том, что это было воспоминанием об умерших спутниках героя, чьи души вслед за куклами как бы устремлялись по воде на родину, до которой они не дошли. Второе говорит о замене человеческих жертвоприношений богу Диту. Эти многочисленные упоминания и объяснения совершенно, как нам кажется, исключают толкование Аргеев, предложенное Пальмером [71], согласно которому ежегодно сбрасывались в реку прошлогодние соломенные палатки, служившие местом совершения аргейских священнодействий по куриям. Очень трудно разглядеть в словах «simulacra» и «effigies», которые употребляются Варроном и Макробнем, палатки или шалаши. Интерпретация Пальмера тем более не убедительна, что античные авторы дают дополнительный материал в пользу существовавших у римлян человеческих жертвоприношений, отказ от которых связан с Аргеями. Макробий задает своему воображаемому собеседнику риторический вопрос: «Что же, лишать права голосования столь ученых мужей, подобно тому, как сбросить с моста шестидесятилетних?» Эта загадочная фраза стала в Риме поговоркой, которую пытался объяснить Фест. Под словом «depontani» у него стоит: так назывались шестидесятилетние, которых сбрасывали «с моста». Под словом «sexagenarii» у него идет лакунированный текст, в котором говорится, что поговорка происходит от древнего аргивского обычая приносить ежегодно в жертву Отцу Диту шестидесятилетнего человека в память о прибытии Геркулеса, но это было запрещено, и весталки стали бросать в Тибр соломенных кукол. Некоторые же, как передает Фест, говорят, что обычай пошел от того времени, когда после освобождения от галлов во время голода стали избавляться от шестидесятилетних, бросая их в Тибр. Третье объяснение Феста, почерпнутое им у Сенния Капитона, сводится к тому, что молодые люди во время избирательных комиций кричали, что стариков надо сбрасывать с мостков, потому что они не исполняют общественных должностей, что вопрос об избрании должен решаться ими, молодыми.
Как кажется, последнее объяснение является стыдливым прикрытием существовавшего в древности обычая, шокировавшего просвещенный Рим с его традиционным почтением к древности и старости. Это подтверждается другими римскими празднествами. Об одном из них рассказывает Фест. Поясняя название Piscatori ludi, т. е. праздник рыбаков, он говорит, что богу Вулкану приносят в жертву живых рыбок вместо человеческих душ. О другом празднестве сохранились сведения в сокращении фестова словаря у Павла Диакона под словом Pilae. Там сказано, что во время Компиталий на перекрестках подвешиваются чучела и куклы мужского и женского облика, потому что этот день считается посвященным подземным богам, которых зовут Ларами. И чучел надо столько, сколько рабских голов, т. е. рабов, а кукол — сколько детей, чтобы боги щадили живых и довольствовались этими чучелами и человеческими изображениями. Это известие Павла Диакона по смыслу и значению совпадает с упомянутым выше сообщением Макробия о жертвах детьми в пользу матери Ларов и свидительством Варрона о жертвоприношении рабов на могиле Акки Ларенции.
Итак, действительно, в Риме, как и в других обществах [72], некогда существовали
человеческие жертвоприношения, связанные с недостатком средств к существованию. Относительно замены их бескровной жертвой, имитирующей человека во время Аргейских процессий, есть сведения, возводящие их к Геркулесу, т. е. связывающие их с греческим влиянием. Однако у Варрона (11, VII, 43) и у Ливия (I, 21, 5) введение Аргейских священнодействий относится к Нуме. Здесь можно высказать предположение, что ахейские греки познакомили предков римлян со своей практикой. Но утвердилась она позднее, в начале царской эпохи, и, вероятно, была зафиксирована Нумой в числе других сакральных установлений.
Подводя итог, можно заметить, что именно при Ромуле и Нуме происходят запреты на человеческие жертвоприношения. Разумеется, отказы от таких жертвоприношений имели место и раньше. Ведь судьба близнецов и основание ими Рима — не что иное, как проявление обыкновения избавляться от лишнего, ненужного потомства, с одной стороны, и как воплощение ver sacrum — с другой. Ver sacrum определяется Павлом Диаконом в связи с необходимостью для италиков, живших некогда в тяжелых условиях, подверженных опасностям и приносивших поэтому в жертву живые существа.
Ver sacrum, согласно его пояснению, заменило убийство невинных детей обычаем высылать их, повзрослевших, за пределы обитания общины для основания колонии. Отказ от кровавых и жестоких истреблений людей нельзя объяснить, вслед за античными авторами, просто смягчением нравов. Это смягчение было обусловлено глубинными экономическими причинами, подъемом уровня производства. В том же ряду стоит и появление института рабства в Риме, в свою очередь, способствовавшее дальнейшему прогрессу производительных сил.
И.Л. Маяк. Рим первых царей