| |
По материалам: Немировский А. История Древнего мира. т.2 Греция и
Рим.
ОТ АЛТАРЯ ПОБЕДЫ К ТОРЖЕСТВУЮЩЕЙ ЦЕРКВИ
СПОРЫ О ТРОИЦЕ. БОРЬБА С АРИАНСТВОМ
Последние века существования Римской империи были временем, когда проблемы
религии находились в центре духовной и общественной жизни. Христианство
становилось не только идеей, увлекавшей за собой новых и все более многочисленных
приверженцев, но и официальной религией. влиятельной политической и социальной
силой. Церковь постепенно включала в сферу своих интересов и забот при
практически все аспекты жизни общества - от экономично кого устройства
до спасения человеческих душ.
Однако, хотя победа христианства становилась все более убедительной, она
не принесла желанного мира ни государству и народу, ни самой церкви, которая
оказалось перед угрозой раскола.
Если христианский теолог II в. Ириней перечислил двадцать две ереси,
то "Домашняя аптечка" Епифания Саламинского в конце IV в. уже
предлагала "лекарства" от ста пятидесяти шести "зловредных
учений". Нарастало церковное размежевание между Западом и Востоком,
ycyгублявшееся разделением империи и усиливавшейся изоляцией западных
римских провинций. В этих условиях особое значение приобрела систематизация,
выработки единой, четко сформулированной и всеохватывающей догматики -
основных положений вероучения, признаваемых истинными и вечными божественными
установлениями, обязательными для всех верующих.
Центральным религиозным и идейным конфликтом стали споры о Троице - определяющем
догмате христианского вероучения. Христиане поклонялись единому Богу,
который, однако, выступал в трех лицах (ипостасях - по гречески) - Бога-отца,
Бога-сына (Христа) и Бога - Духа святого. Триединство - наиболее сложная
для постижения идея христианства. И не случайно верующим были очень трудно
понять, каким образом три лица объединяются в едином Боге. Появилось множество
толкований этой богословской проблемы. Широкое распространение получило
арианство.
Через шесть лет после принятия эдикта императоров Константина и Лициния,
даровавшего в 313 г. христианам право исповедовать их религию свободно
и открыто, пресвитер александрийской церкви Арий заявил, что не же лица
Троицы равны. Он утверждал, что только Бог-отец предвечен и неизречен.
Бог-сын, т.е. Логос, воплоти вшийся в Христе, от Бога-отца и, следовательно,
не равен ему, так как сотворен. Бог-отец предшествовал рожден Богу-сыну,
который, таким образом, оказывался не единосущным, т.е. имеющим ту же
сущность, что и Бог-отец, но только подобосущным - рожденным, а следовательно,
и стоящим ниже. Так как на греческом слова "единосущный" и "подобосущный"
отличаются только одной буквой, спор этот и получил название "спора
об одной буквой. Казалось, он носил крайне отвлеченный характер, однако
повлек за собой столь реальные и сложные последствия, что потребовал неоднократного
вмешательства самых высоких иерархов церкви и императора. В него было
втянуто множество народа, особенно в восточных провинциях. Современник
событий Григорий Нисский, крупнейший христианский теолог, свидетельствовал:
"Все полно таких людей, которые рассуждают о непостижимых предметах,
- улицы, рынки, площади, перекрестки; спросишь, псолько нужно заплатить
оболов, - философствуют о рожденном и нерожденном; хочешь узнать о цене
на хлеб - отвечают: "Отец больше сына"; справишься, готова ли
баня, - говорят: "Сын произошел из ничего". Дело доходило
до прямого насилия и уличных потасовок. Людям, не сведущим в теологических
тонкостях, арианство (представлявшее Христа рожденным, подобным Богу,
несущим в своем человеческом совершенстве божественное начало) было гораздо
понятней, чем единство трех лиц в единой божественной сущности. Спаситель
- Сын Божий, посланный для искупления человеческих грехов на землю, в
арианском толковании походил на античных героев, и это облегчало многим
переход от язычества к христианству.
Самым бескомпромиссным противником Ария был александрийский епископ Афанасий,
прославившийся своей борьбой за чистоту веры, в которой, говорили современники,
он "воевал против всего света". Он настаивал на том, что все
лица Троицы единосущны.
Определенный итог споров о Троице, или тринитарных споров (от латинского
слова "trinitas" - Троица), был подведен на Вселенском церковном
соборе в Никее в 325 г. В нем участвовал и император Константин. Никейский
собор утвердил "Символ веры" - краткий свод догматов христианской
ортодоксии (правильной веры). "Символ веры" состоял из двенадцати
утверждений: восемь первых посвящены троичности Бога, "вочеловечиванию"
Иисуса Христа и искуплению грехов, четыре последних касаются церкви, крещения
и "вечной жизни". Иисус Христос - Бог-сын провозглашался единосущным
и равным Богу-отцу: "Верую во единого Бога Отца, Вседержителя,
Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единого Господа
Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, Иже от Отца рожденного прежде
всех век; Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, несотворенна,
единосущна Отцу, Имже вся быша..."
Арианство было осуждено как ересь, а строптивые арианские епископы и священники
высланы в дунайские провинции, где в это время происходило активное передвижение
варварских племен. Еретики отправились к варварам, и в результате немало
племен, в частности готы, были обращены в христианство по арианскому образцу,
что имело далеко идущие исторические последствия. Пер вым христианским
наставником готов, сыгравших впос ледствии одну из главных ролей в "погребении"
Западной Римской империи, стал арианский епископ Ульфила, переведший на
старый готский язык Библию. Борьба ариаи ства и ортодоксальных христиан
изобиловала драматическими эпизодами. Обе стороны были далеки от следовании
евангельским заветам "непротивления", беспрестанно от лучая
друг друга от церкви и устраивая громогласные по ношения. На многочисленных
соборах арианство то нивзвергалось, то снова набирало силу. Такое положение
мог ло сохраняться потому, что в сущности христианское большинство не
было ни строго ортодоксальным, ни убежденно арианским. Политические цели,
близкие или более отдаленные выгоды, комбинации социальных сил, психологическая
неуравновешенность масс и другие факты приводили к перевесу то той, то
иной стороны. Лишь на соборе 381 г., на котором западное духовенство вообще
отсутствовало, арианство было окончательно осуждено. Однако дальнейшие
христологические споры в церкви стали одним из последствий "арианского
кризиса", который так и не удалось изжить до конца, что показала
история церкви в средние века.
Наиболее драматические эпизоды борьбы с арианством разворачивались в восточных
провинциях империи, а на западе римско-католическая церковь в это время
была больше озабочена искоренением донатизма. Это еретическое движение
возникло в начале IV в. в Северной Африке. Во главе его стоял епископ
Донат, по имени которого оно и получило свое название. Донат и его сторонники
осуждали священников и рядовых христиан, отступавших от своей веры в период
жестоких гонений, и не допускали возможности повторного крещения отступников.
Они образовали свою самостоятельную церковь. Выступавшие против союза
христианской церкви и государства и боровшиеся за евангельскую чистоту
духовенства цонатисты представляли большую опасность для центра-лизаторских
устремлений церкви. К последователям Доната присоединились неимущие слои
населения - рабы, колоны, городская беднота, недовольные политикой властей
и собственным тяжелым положением. Донатизм, оывший формой религиозного
и социального протеста масс, сливался с движениями циркумцеллионов и аго-нистиков,
перераставшим" в крупные социальные восстания.
ХРИСТОЛОГИЧЕСКИЕ СПОРЫ.
Утверждение единосущ-ности всех лиц Троицы не разрешило многих догматических
конфликтов. Напротив, возникло немало новых теологических проблем: как
происходит слияние сущностей Бога-отца и Бога-сына, как сочетаются в Христе
божественная и человеческая природы, каким образом соединяются в нем божественный
разум и божественная воля. Епископ Аполлинарий из Лаодикеи выдвинул идею,
что в Христе следует усматривать исключительно божественную индивидуальность.
Эта идея была затем развита монофизитами, абсолютизировавшими божественную
природу Христа, и монофелитами, усматривавшими в Христе воплощенную божественную
волю.
Противоположная точка зрения была сформулирована Несторием, пресвитером
из Антиохии, который считал, что в Христе преобладает человеческая природа.
Несторий утверждал, что земная женщина Мария могла родить только человека,
а не Бога. Немедленно последовали возражения со стороны настоятеля монастыря
близ Константинополя Евтихия, который, желая отстоять истину, сам впал
в ересь, близкую к аполлинаризму.
Религиозная борьба V в. по накалу была ничуть не слабее арианского конфликта.
В ней участвовали не только высшие иерархи церкви, как епископ Константинопольский
и один из "отцов церкви" Иоанн Златоуст, александрийские епископы
Феофил и Кирилл, но и императорский двор, и значительная часть населения,
особенно восточных провинций. Ее участники в полемическом задоре впадали
в различные крайности толкования догматов и в результате почти все могли
быть обвинены в ереси.
Западная церковь держалась несколько в стороне от христологических споров,
пыталась как-то примирить борющиеся стороны и вместе с тем использовать
разбушевавшиеся страсти для укрепления авторитета Рима в вопросах веры.
Организационно восточная и западная церкви все больше стремились к самостоятельности
и независимости друг от друга.
В 448 г. римский епископ Лев I опубликовал трактат, в котором выразил
ортодоксальный взгляд на природу Христа. Он утверждал, что в Христе обе
природы, божественная и человеческая, слились воедино, чтобы образовать,
одно лицо. Однако тактический ход Льва I не оправдался. Собор 449 г. в
Эфесе, который получил название "разбой ничьего" (ибо на нем
неоднократно вспыхивали жестоки о столкновения, доходившие до оскорблений,
и даже драки), не пожелал посчитаться с мнением римского первосвященника.
Его участники отказались даже просто озна комиться с посланием Льва I.
Евтихий, глава монофизитов, был оправдан собором. Однако его торжество
было не долгим.
Через два года в Халкедоне положения Льва I были подтверждены. Христос
был признан единственно рожден ным, единым в двух природах. Вместе с тем
собор в Хал кедоне, по существу, подтвердил разделение между запад ной
и восточной церквами. Константинопольская кафедра не только признавалась
верховной по отношению ко всем посточным кафедрам, но и равной римской
кафедре. Стало очевидным, что раскол не только не может быть преодолен,
но, напротив, обнаруживает тенденцию к еще большему углублению, превращающемуся
в настоящую пропасть. От Халкедона перспектива практически одно-иначно
вела к схизме и великому разделению церквей. Бюлее того, христологические
споры оказались чреватыми и расколом внутри восточной церкви, в результате
которого весь негреческий Восток предпочел ересь ортодоксальности.
Значение христологических споров IV-V столетий не может быть сведено исключительно
к богословскому содержанию. В полемике по вопросам веры отразились чаяния
и проблемы людей, находившихся в условиях крайней социальной нестабильности
и стремившихся как-то определить свою судьбу перед лицом надвигающихся
бедствий. В определенной мере христологические споры призваны были осмыслить
"проблему человека", его предназначения и возможностей, задач
и границ его деятельности, мышления и чувствования на тяжелейшем переломе
истории человечества.
С большой очевидностью эта связь проявилась в оппозиции Пелагия, британского
монаха, появившегося в Риме в конце IV века и основавшего в древней столице
империи свою школу. Талантливый проповедник быстро стал популярным, особенно
среди образованных аристократов, в представлении которых христианство
уживалось с уважением к классическим традициям. Пафос проповедей Пелагия
заключался в утверждении, что "все хорошее и все злое, за чтомы достойны
восхваления или порицания, совершается нами, а не рождается с нами. Мы
рождаемся не в полном нашем развитии, но со способностью к добру и злу;
при рождении в нас нет ни добродетели, ни греха, и до начала деятельности
нашей личной воли в человеке нет ничего, кроме того, что вложил в него
Бог". Пелагий совершенно недвусмысленно отстаивал свободу воли и
значимость человеческого выбора.
Борьба с пеллагианством продолжалась более тридцати лет. Особую роль в
ней сыграл гиппонский епископ Августин Блаженный, непримиримый противник
не только пеллагианства, но и донатизма. Августин выступил вдохновителем
государственного преследования донатистов, многие из которых были преданы
мучительной казни на кресте. В случае с Пелагием Августин избрал другой
путь борьбы. Он разработал теологическое опровержение доктрины Пеллагия,
противопоставив ей собственное учение о свободе воли и свободе человеческого
выбора, тесно связанное с догматическими положениями о божественном предопределении,
божественной благодати и загробном воздаянии. Августин утверждал, что
природа человека изначально греховна и что первородный грех через зачатие
передается от отца к детям; человек, отягченный первородным грехом, не
может спастись собственными силами, а направляется к спасению божественным
предопределением; Бог - податель благодати (по-гречески - харизмы) - особой
божественной силы, ниспосылаемой человеку для преодоления его греховности
и для спасения; посредником между божественной благодатью и верующими
на земле считалось духовенство. Августин допускал, что свободная человеческая
воля участвует в спасении, но лишь осененная благодатью, в то время как
Пелагий считал, что спа сение может быть результатом свободного выбора
человеком своего жизненного пути.
Итак, спор о свободе воли и благодати был безоговорочно решен Августином
в пользу последней, ибо в противоположном случае искупительная жертва
Христа и спасающая роль церкви утрачивали свое исключительное значение.
Бурной теологической деятельностью, энергичной критикой учения Пелагия
Августин подготовил оконча тельный и точно рассчитанный удар по пелагианству.
Оно было осуждено в 431 г. на соборе в Эфесе. Проблема свободы воли, однако,
осталась источником дискуссионных толкований до наших дней.
ОРГАНИЗАЦИОННОЕ УКРЕПЛЕНИЕ РИМСКОЙ ЦЕРКВИ.
В IV в. церковь на Западе все активней латинизируется. Латынь становится
языком богослужения. Само богослужение - литургия - приобретает формы,
отличающиеся от принятых в восточной церкви. Появляется латинская практическая
богослужебная литература. Происходит консолидация клира - духовенства.
Укрепляется власть римского епископа. В V в. прерогатива носить титул
"папа" окончательно закрепляется за римским первосвященником,
занимавшим "апостольский престол" (римская кафедра, по преданию,
была основана апостолом Петром, а Рим христиане стали называть "городом
святого Петра").
Римская церковь развивалась и крепла в обстановке экономического упадка,
крайней политической нестабильности и социальной разобщенности общества,
под угрозой опустошительных варварских нашествий, которые с конца IV в.
превратились в устрашающую реальность. При быстрой смене императоров,
в условиях бесконечной борьбы в среде правящей аристократии, церковь,
перераставшая из общины верующих в централизованную, жестко структурированную
иерархическую организацию, становилась по существу единственно реальной
и религиозной, и политической силой. Только церковь могла в какой-то мере
сдерживать центробежные силы, разрушавшие римское общество.
Не случайно вопросы практической экономики, организации епископальных
и монастырских хозяйств, устройства городской жизни и муниципального управления,
решение проблем войны и мира, политические дела волновали западных епископов
и священников ничуть не меньше, чем борьба с ересями и моральные наставления
пастве. Вместе с тем следует признать, что связанное с римской традицией,
отличавшейся рационализмом и практицизмом, западное христианство меньше
тяготело к теологическому теоретизированию, чем восточное. Это с очевидностью
следует из сравнения деятельности восточных и западных отцов церкви, из
характера богословского синтеза на Востоке и на Западе.
ПАТРИСТИКА.
Термин "патристика" происходит от латинского слова "patres"
- отцы. Отцами церкви стали называть самых авторитетных богословов и церковных
деятелей. На Востоке крупнейшими отцами церкви считались каппадокийцы
Василий Великий, Григорий Назиан-зин, Григорий Нисский, а также замечательный
христианский проповедник константинопольский епископ Иоанн Златоуст. На
Западе в период патристики (IV-VII вв.) сформировалась фундаментальная
основа христианского мировоззрения последующих веков. Сочинения отцов
церкви Иеронима Стридонского, Амвросия Медиоланского, Августина Блаженного
и Григория Великого стали каноническими (нормативными) для католической
церкви. Их толковали и комментировали наряду с Библией.
Центром латинской патристики была Северная Африка, давшая западной церкви
крупнейших деятелей и теологов. Северная Африка издавна славилась Александрийской
философской школой, которая оказала значительное влияние на развитие христианской
догматики, теологии и экзегетики - раздела богословия, занимающегося толкованием
Священного писания, питала аллегорические и символические традиции средневековья.
ИЕРОНИМ.
В те смутные времена образование было доступно немногим. Оно требовало
больших материальных затрат, упорства и таланта. Всем этим с лихвой обладал
выходец из Далмации Иероним. Непреодолимое стремление к знаниям привело
его в Рим, где он штудировал грамматику у Доната, риторику, диалектику
и философию у других учителей. Страсть юноши к книгам была такова, что
он их сам переписывал, если не мог достать иным путем. Из Рима Иероним
отправился в Трир для изучения богословия, а затем и почувствовал потребность
побывать в тех местах, где проходила жизнь библейских патриархов - Иоанна
Крестителя и Иисуса. Смерть друга и собственная тяжелая болезнь стали
причиной оконча тельного духовного перелома. С невероятными муками Иероним
отказался от любимых научных занятий и цели ком отдался изучению священных
текстов. На Масличной горе Иероним основал общину, устроил библиотеку,
от крыл школу, где сам объяснял отшельникам латинских авторов в христианском
духе. В ходе изучения древнееврейского языка и работы над библейскими
текстами Ис роним понял несовершенство прежнего латинского перево да Библии
("Италы"). По поручению римского папы Дамасия он осуществил
новый перевод Ветхого Завета, ис правил перевод Нового Завета и снабдил
эти тексты прево сходными комментариями. Перевод Библии, сделанный Иеронимом,
получил название Вульгата и на Триентском соборе католической церкви в
1546 г. был объявлен каноническим.
Иероним был великолепным писателем, о чем свидетель ствуют его письма,
охватывающие полвека (370-419 гг.) О них можно сказать то же, что говорили
о письма кумира Иеронима Цицерона: "Обладая этими письмами, мы не
нуждаемся в связной истории". Перед нами целая галерея портретов
современников, нарисованная опытным художником и психологом. Особенной
популярностью у современников и в средние века пользовались жития святых,
написанные Иеронимом в подражание "Житию св. Антония", составленному
Афанасием.
Иероним стоял у истоков той тенденции развития христианской теологии и
литературы, которая нашла яркое воплощение в деятельности другого отца
церкви, папы Григория Великого (540-604 гг.), и характеризовалась решительной
дифференциацией религиозного сознания, учетом особенностей народной ментальности.
В "Диалогах" папы Григория Великого святые подвижники не только
повторяют чудеса библейских пророков, апостолов и самого Христа, с помощью
молитвы умножают елей и вино в сосудах, исторгают воду из скалы, ходят
по водам, воскрешают мертвых, но и совершают деяния сродни мифическим
героям - укрощают чудовищ, поверженные и даже убитые находят в себе силы
двигаться и бороться за благое дело. Жития святых были адресованы прежде
всего простым людям, необразованным и неискушенным. Не случайно они быстро
стали популярными в варварской среде. Забегая вперед, отметим, что деятельность
папы Григория имела для римской церкви огромное значение. Он обосновал
теократические притязания папства, т.е. верховенство духовной власти над
светской. Григорий Великий видел в папстве главную силу, призванную созидать
и сплачивать христианский мир. При нем особенно активно развернулась миссионерская
деятельность римской церкви.
Современником Иеронима был миланский епископ и отец церкви Амвросий Медиоланский
(340-397 гг.), стяжавший в западном мире славу величайшего проповедника.
Аристократ по рождению и воспитанию, довольно неожиданно для себя ставший
епископом, он в своих страстных и полных поэтических образов проповедях
осуждал богатство и насилие. Амвросий утверждал, что богачей обогащает
"рубище бедных", что все люди имеют равное право на жизнь и
на счастье. Обличая власть имущих, Медиоланский епископ подвергал резким
нападкам государство, считая, что оно должно подчиняться церкви, а епископов
следует наделить не только духовной, но и светской властью. В годы епископата
Амвросия Милан (Медиолан) был центром арианства, с которым он вел непримиримую
борьбу. В утверждении ортодоксии Амвросий не мог избежать определенного
влияния греческих отцов церкви, великих каппадокийцев. В преобразовании
литургии, ее музыкальном оформлении, создании поэтических гимнов он также
довольно близок к греческой традиции, чего нельзя сказать о его конкретной
церковной политике, направленной на утверждение первенства римской церкви.
АВРЕЛИЙ АВГУСТИН.
Под влиянием Амвросия Медиоланского принял христианство Аврелий Августин
(354- 430 гг.), святой, канонизированный римско-католической церковью,
величайший из ее отцов. Православная церковь почитает его как Августина
Блаженного. Августин принял христианство лишь в тридцать лет, пройдя до
этого путь мучительных духовных исканий, отдав дань увлечения классической
философии, скептицизму, неоплатонизму, манихейству. Разочаровавшись в
языческой премудрости, Августин приходит к христианской вере и становится
ее ревностным защитником.
Августин не был философом-систематизатором, в его произведениях художественное,
образное начало часто сильнее логического, а убежденная страстность изложения
преобладает над стройностью доказательств. Постоянное душевное борение,
интеллектуальный и нравственный поиск определили содержательное и жанровое
разнообразие его сочинений. Однако в последний период жизни, когда Августин
стал уже одним из самых авторитетных иерархов церкви, крупнейшим теологом,
официальная позиция воинственного защитника церкви в его сочинениях явно
преобладает над искренностью и личной интонацией более ранних его произведений
и особенно "Исповеди".
Своим многоплановым творчеством Августин, по существу, очертил границы
духовного пространства наступающей эпохи - средневековья, - в которых
развивалась мысль и интеллектуальная культура до XIII в., когда была создана
теологическая система великого схоласта Фомы Аквинского. Концепции Августина
отнюдь нельзя назвать однозначными, поэтому любая попытка их реконструкции
связана с невольным упрощением. Эта неоднозначность Августина дала возможность
использовать разные стороны его учения и официальной церкви, и еретикам,
и, через много столетий, - Мартину Лютеру, и реформаторам церкви. Даже
в наши дни христианские теологи, не удовлетворенные рационалистической
ограниченностью томизма - учения Фомы Аквинского и его последователей,
вновь обращаются к Августину, давшему образцы христианского самоанализа
и психологизма.
В "Разговорах с самим собой" - диалоге, написанном непосредственно
перед принятием христианства, Августин сформулировал свою цель следующим
образом: "Хочу познать Бога и душу". Поскольку Бог, по Августину,
является абсолютным истинным бытием, Творцом мира и человека, то познание
Бога и души, по существу, представлялось христианскому теологу полным
и всеобъемлющим, включавшим также и познание мира. Таким образом Августин
наметил средневековую тематическую философскую триаду: Бог - мир - человек,
в рамках которой развивалось теоретическое сознание в средние века.
Августина особенно занимали две проблемы: предназначение человека в его
отношении к Богу и смысл истории человечества. Человек находится в центре
его замечательного сочинения "Исповедь". Античная литература
до Августина не знала такого глубокого самоанализа, такого всестороннего
и тонкого раскрытия психологии личности. С него начинается столь показательный
для дальнейшего развития европейской культуры интерес к "биографии
души", становлению и реализации индивидуальности. Среди последователей
Августина - французский философ-просветитель Жан-Жак Руссо и великий русский
писатель Лев Толстой, также создавшие свои литературные "Исповеди".
Этот мыслитель стоит и у истоков европейской философии истории как специфической
области теоретического осмысления реальности. Потрясенный взятием Рима
остготским вождем Аларихом, Августин приступает к написанию грандиозного
труда "О Граде Божием", в котором пытается осмыслить прошлое
языческой империи в его отношении к христианству. Для него очевидно, что
великие грехи неуклонно ведут Рим к гибели. Он осуждает римлян за жестокость,
которую они проявляли к другим народам. Будущее мира связано с торжеством
христианства, с движением индивидуального человека и всего человечества
к Богу - началу и конечной цели бытия. Человек, по Августину, - объект,,
средоточие и цель борьбы двух космических сил - Добра и Зла. Он может
и должен активно проявить себя в этой вселенской битве. Победу добра Августин
связывает с окончательным торжеством на земле Божия Града. Земной град,
который противостоит Божию Граду, составляют люди, желающие жить "по
плоти", т.е. руководствующиеся только материальными устремлениями,
Божий, небесный, - те, что живут "по духу". Между обоими градами
нет видимой границы, более того, их граждане не знают, к какому граду
они принадлежат, ибо ни один из градов не отождествляется ни с какой исторической
общностью. Эти грады растворены в человеческом сообществе, рассеяны по
земле, однако предопределенность их божественной благодатью или осуждением
придает им напряженное эсхатологическое содержание - в свете конечной
судьбы человека, человечества и мира. Божий град составляют те, кто предопределен
к вечному спасению, члены земного града обречены на гибель и адские муки.
Христианский теолог, живший в эпоху острейшей борьбы внутри церкви, не
мог не выступить защитником ее притязаний на главенство в мире. По существу,
Августин был первым, кто всесторонне обосновал догму о церкви, вошедшую
в христианскую доктрину. Он не отождествлял полностью церковь с Божиим
Градом, ибо и в церкви было немало людей града земного, нечестивых. Но
все же Августин обосновал то, что церковь должна возвышаться над миром.
Это открывало широкие возможности для теократических выводов из учения
Августина, что так ярко подтверждает история католической церкви в средние
века.
С именем Августина связана организационная консолидация церкви на Западе
и наиболее жестокие преследования еретиков в IV-V вв. В борьбе с донатизмом
и пела-гианством он выступил как сторонник принуждения и даже насилия
в делах веры, стал инициатором союза церкви и государства в преследованиях
тех, кто упорствовал в своих заблуждениях. Августин оправдывал необходимость
инквизиции (букв.: разыскания) - выявления еретиков и борьбы с ними. Он
полагал, что лучше обречь еретиков на страдания на земле (отсюда возможность
применения к ним пыток и казней), чем на мучения после смерти. Так формировалась
теория, обосновывающая принуждения инакомыслящих, получившая впоследствии
широкое распространение в деятельности католической церкви.
ХРИСТИАНСКОЕ МОНАШЕСТВО.
В IV-V вв. "уход от мира" принимает массовый масштаб. Возникает
множество изолированных от общества религиозных центров - общин, члены
которых вели аскетический образ жизни, полностью посвящая себя Богу. Более
того, наиболее ревностные христиане жизни в миру предпочитали одинокую
жизнь "в пустыне", вдали от людей и городов. Те, кто удалялись
от мира, назывались монахами (одинокими), или эрмитами (отшельниками).
Отцом монахов, или анахоретов - "тех, кто удаляется", - считается
святой Антоний, закончивший свои дни в пустыне в возрасте ста с лишним
лет.
Аскеза - отказ от всех радостей мирской жизни, целомудрие, безбрачие,
суровый пост, постоянное и стойкое перенесение физических страданий, сознательно
себе причиняемых, полное посвящение своей жизни, неустанных трудов и молитв
Богу - была главным условием монашеской жизни.
Аскеты не только обрекали себя на одиночество в пустыне (отсюда русское
елово "пустынник" для обозначения особого типа монаха), но и
изобретали такие формы индивидуального подвижничества, как, например,
столпничество. Так, Симеон Столпник провел на столбе многие годы.
Менее строгой была аскеза в монашеских общежитиях - киновиях. Первая такая
киновия была основана Пахомием в 322 г. в Фиваиде на берегу Нила. Святой
Па-хомий написал и первые монастырские "Правила". Значительную
роль в развитии монастырского движения и распространении монастырей сыграли
"Правила" Василия Великого. В IV-V вв. в монастырях Италии,
Южной Галлии и даже в далекой Ирландии следовали им. В монастырях постепенно
молитвы и физический труд стали дополнять интеллектуальными занятиями,
здесь появились мастерские по переписке книг, библиотеки, а затем и школы.
Все это закладывало основы той значительной роли, которую предстояло сыграть
монастырским центрам на Западе в начале "темных веков": когда
ночь варварства окутала Европу, монастыри стали основным хранилищем знаний
и культурной традиции.
Уже после падения Западной Римской империи в VI в. Бенедикт Нурийский
реорганизовал монашество на Западе. Он создал "Правила", которыми
западное монашество руководствовалось в течение многих веков. Бенедикт
основал один из самых влиятельных монастырей раннего средневековья - Монтекассино,
ставший крупнейшим культурным центром, однако уже после смерти его основателя.
Бенедиктинский орден - старейший монашеский орден католической церкви.
ГОНЕНИЯ НА ЯЗЫЧНИКОВ.
Религиозная реформа Константина Великого не повлекла за собой немедленной
гибели язычества. В IV в. конфликт двух мировоззрений, двух культур, двух
типов религиозной жизни вспыхнул с новой силой. Правда, теперь христиане
и язычники меняются местами. Сторонники новой государственной религии
становятся гонителями, не менее жестокими, чем ранее их преследователи,
а язычники переходят в глубокую оборону. Во второй половине IV в. следует
серия императорских указов, запрещающих отправление языческих культов.
Храмовые здания закрываются, земли и имущество языческих жреческих коллегий
отбирают в пользу государства, а сами эти коллегии запрещают. Плебс, увлеченный
этими указами, начинает осквернять храмы языческих богов, которым еще
недавно поклонялся и у которых искал защиты и покровительства. Вооруженные
дубинками и камнями христиане рушат языческие статуи и памятники. Более
того, христиане нередко физически расправлялись с язычниками. Так случилось,
что их жертвой стала одна из замечательнейших женщин своего времени, Гипатия.
Гипатия, дочь математика и астронома Теона, была выдающимся ученым, ее
познания в философии, математике и других науках поражали современников.
(Сохранились послания к ней ее ученика, будущего епископа Куранского,
переполненные восхищением.) Она написала комментарии к сочинениям Аполлония
из Перги и Дио-фачта, была руководителем Александрийского мусейона. Гипатия
выступала с публичными лекциями. Красноречие Гипатии зачаровывало слушателей,
толпами стекавшихся на ее лекции. В один из дней она начала занятия с
комментирования Аристотеля. Гипатии показалось, что ее слушают не так,
как обычно, и, внимательно оглядев аудиторию, она увидела, что собралось
много христиан. Гипатия не раз сталкивалась с христианскими проповедниками,
которые отвергали древнюю философию и науку. Но Гипатия продолжала говорить.
Она обратила внимание слушателей на проблему соотношения времени и вечности
и отметила, что мир существовал всегда, а не был сотворен Богом из ничего,
как толкуют христиане. Вдруг воздух рассекли яростные крики: "Дьяволица!
Исчадие ада! Мерзкая язычница!" Слушатели-христиане вскочили с мест
и ринулись к Гипатии. Они схватили ее за волосы и волоком вытащили на
площадь. Чьи-то грубые руки срывали с нее одежду. Она почувствовала резкую
боль и увидела кровь, заливавшую белые ступени. Гипатию били ногами, кромсали
ее лицо, руки, плечи створками устричных раковин. Вдруг, почувствовав
ужас содеянного, толпа будто отрезвела: на залитом солнцем портике лежало
истерзанное тело женщины, отдавшей жизнь за торжество разума и науки.
До нас дошла биография Гипатии, написанная византийским эрудитом Суд ой.
К ней приложен список работ Гипатии. Ни одна из них не сохранилась.
ЯЗЫЧЕСТВО
В IV в. Упадок язычества не был внезапным, но ко времени правления императора
Юлиана Отступника (361-383 гг.) оно уже в значительной мере изжило себя
и как религиозная, и как политическая идеология. Политика Юлиана, стремившегося
восстановить древние культуры и на их основе создать единую религию с
догматикой, теологией и корпоративной жреческой организацией, была лишь
вспышкой, трагическим, но и вполне понятным последним подъемом язычества.
Некогда Рим воспринял греческую религию, обогатив ее собственными верованиями.
Римляне, с их тягой к регламентации, старались каждому моменту жизни человека
найти своего покровителя. Так, два десятка богов и богинь охраняли ребенка
только в момент его рождения. Боги Рима - абстракции права и морали, эманации
сил не столько природных, сколько общественных. Однако слившаяся с греческой
римская мифология не ограничилась этим синтезом: Рим принял в свое лоно
богов тех народов, которые входили в империю. Место рядом с Юпитером,
даже потеснив его, заняли египетская Исида и Осирис, персидский Митра,
бесчисленные боги Востока.
Когда жизненное начало греко-римского язычества стало иссякать, философы
попытались рациональным путем воссоздать религию. По существу язычество
"последних римлян" - аристократов и интеллектуалов - приближается
к своеобразному монотеизму. Языческая философия последних веков Рима упорно
ищет единого бога. Античные боги на земле умирали, превращаясь в надмир-ные,
запредельные начала. Юпитер, Венера, Вакх становились символами, за которыми
скрывались отвлеченные философские схемы. Такое "бесплотное",
умозрительное язычество было обречено на гибель, ибо становилось неприемлемым
для большинства людей.
Если на Востоке язычество достигло наибольшей высоты в философии, то на
Западе самыми стойкими язычниками оказались римские аристократы, для которых
отказ от него был равносилен отрешению от славного прошлого Рима, от признания
его вселенской миссии, - языческий культ и римская государственность им
представлялись неразделимыми. Римская традиция требовала, чтобы человек,
занимавший высокие посты в государстве, одновременно исполнял и важные
религиозные обязанности, часто - жреческие.
Для римских аристократов противостоять христианству означало противостоять
всему неримскому, варварскому. Великое наследие Рима, его славу надлежало
передать потомкам, и даже императорам не дозволено посягать на них. Неизбежность
решающего столкновения между язычеством и христианством определялась и
тем, что раскол происходил не только в государственной, политической и
религиозной сферах, - он поражал души людей, разрушал семьи. Так, в домах
аристократов, наиболее стойких защитников язычества, женская половина,
как правило, находилась в оппозиции отцам семейств и была христианской.
Достаточно красноречива семейная сценка, описанная Иеронимом: один из
руководителей языческой партии сенатор Альбин играет в кабинете с маленькой
внучкой, а га, устроившись у него на коленях, распевает христианские псалмы,
которым ее научила мать.
В 381 г. император Феодосии I издал закон, лишавший отступников от христианства
всех гражданских прав и запрещавший ночные жертвоприношения. В 382 г.
император Грациан сложил с себя титул понтифика - верховного жреца, конфисковал
имущество языческих жреческих коллегий и полностью лишил их финансовой
поддержки со стороны государства. Это был сильный удар, так как язычество
полностью и окончательно отделялось от государства и теряло материальную
базу. Одновременно с этим Грациан приказал вынести из римской курии статую
богини Виктории (Победы), стоявшую здесь со времен императора Августа,
повелевшего в 29 г. до н.э. воздвигнуть Алтарь Победы в честь битвы при
Акциуме. Этот алтарь был гордостью римского народа, символом его славы
и могущества, гарантом его политического и военного счастья. Более четырех
веков крылья богини Победы осеняли Рим, вдохновляли несокрушимую поступь
его легионов. Приказ убрать статую Виктории наносил тяжкое оскорбление
римскому сенату, в котором преобладали язычники и номинальные христиане.
БОРЬБА ЗА АЛТАРЬ ПОБЕДЫ.
Сенат принял решение обратиться к императору с прошением о восстановлении
Алтаря Победы. Эта нелегкая миссия выпала главе сената Симмаху, одному
из наиболее уважаемых людей империи не только из-за славы его древнего
рода, высоких должностей, которые он занимал с юных лет, наконец, не только
из-за огромного богатства, но и потому, что он слыл образованнейшим человеком
своего времени, а честность его была безупречна.
В течение нескольких лет Симмах неоднократно отправлялся в Милан и добивался
аудиенции у императора. Главным его противником оказался Амвросий Медиолан-ский
(кстати, Симмах и Амвросий были родственниками, что не мешало их противостоянию).
Столкновение двух религий, двух мировоззрений, двух социальных концепций,
воплощенных в двух великих людях, было бескомпромиссным.
Симмах заявил, что разрушение Алтаря Победы - ничем не оправданное варварство.
Этот алтарь "служит гарантией общего согласия и верности каждого",
это страж римской славы и римской морали. Нельзя разрушать то, что столько
веков приносило счастье Риму и освящало его власть над миром. Защищая
Алтарь Победы, Симмах проявил удивительную широту мышления, заявив, что
"верховное существо, к которому люди обращаются с молитвами, одно
и то же для всех" и каждый свободен в выборе для себя бога.
Это вызвало негодование Амвросия. Он возразил Сим-маху, что победы римлянам
принесли не боги, а доблесть воинов, не щадивших жизни для защиты отечества.
Не следует поклоняться идолам, так как существует только один истинный
Бог - христианский. В своих проповедях Амвросий страстно говорил о равенстве
всех перед Богом, о том, что земля принадлежит всем в равной степени.
Более того, он осуждал неограниченное право собственности, утверждая,
что природа сотворила право на совместное владение имуществом и лишь грубое
присвоение, захват породили частную собственность. Это, однако, не помешало
Амвросию потребовать от государства для христианской церкви тех же привилегий,
которые он рьяно отвергал в отношении языческого жречества.
Последнее сражение между язычеством и христианством велось двумя достойнейшими
противниками, что придало событиям пафос истинной трагедии, в которой
сталкиваются настоящие герои. После исполненной страстей и накала полемики
и благодаря не знающей преград энергии миланского епископа требования
Симмаха о восстановлении статуи Виктории были решительно отвергнуты. Государство
сочло необходимым навсегда отмежеваться от язычества. Придворные и горожане
Милана повели себя так, как нередко ведут себя люди в подобных обстоятельствах:
еще недавно с восторгом внимавшие Симмаху, они отвернулись от него. В
конце концов милость земной власти оказалась для них более важной, чем
милость любой власти небесной, а тем более утратившей значение языческой
богини Виктории.
Язычество вскоре было окончательно запрещено, однако указы императоров
не могли искоренить его. Следы римского язычества сохранились и в "высокой"
(элитарной) культуре, и в недрах народного сознания, языческие боги продолжали
"жить" в крестьянской среде, что заставляло христианскую церковь
искать не только пути борьбы с язычеством, но и пути его ассимиляции христианством.
Не случайно языческие черты обнаруживаются в культах христианских святых.
Язычество, подобно мифическому Гиацинту, упорно прорастало в народных
обрядах, верованиях, фольклоре. Язычество и связанные с ним ереси обрели
мощную поддержку и в верованиях, стремительно наводнявших территорию империи
варваров.
Битва с христианством была проиграна язычеством, но смерть его оказалась
не более чем иллюзией.
Форум
На главную
|
|
